«Мы возвращаем авторам ценность их работ». CEO сервиса защиты авторского права — о развитии LegalTech в России

Кирилл Кнауб, CEO и фаундер «Копидефенд» 

Как работает «Копидефенд» 

1. Автор (правообладатель) загружает свое произведение на сайт. Сервис проверяет факты использования интеллектуальной собственности в интернете по собственным алгоритмам.
2. Специалисты «Копидефенд» связываются с автором или правообладателем по указанным контактным данным, чтобы предоставить выявленные факты плагиата и разобраться, позволял ли правообладатель использовать свои работы.
3. Специалисты объясняют план работ, о возможности подать претензию для защиты авторского права и о том, как дальше будут защищать права автора.
4. Автор или правообладатель заключает Соглашение о совместной деятельности и Договор об оказании услуг с «Копидефендом».
5. Автор получает доступ к личному кабинету, где может отслеживать статус по каждому факту нарушения. 
6. Специалист проводит дополнительный точечный анализ выявленных нарушений и собирает доказательную базу авторства, проводит оценку художественной значимости каждой фотографии, характера нарушения, запрашивает дополнительные сведения о нарушителе и др. 
7. По каждому факту нарушения автор или правообладатель подписывает Цессию, или Договор уступки права требования (документ, который позволяет «Копидефенд» действовать самостоятельно и нести все расходы и риски). Сервис сразу выплачивает автору или правообладателю часть компенсации в размере 500 рублей за каждый случай нарушения.  
8. Специалисты «Копидефенд» формируют претензию и направляют ее нарушителю. Срок ответа на претензию со стороны нарушивших право составляет 30 календарных дней. За это время сервис пытается в досудебном порядке урегулировать спор с нарушителем. 
9. В случае отказа со стороны нарушителя команда «Копидефенд» подготавливает исковое заявление, оплачивает госпошлину, привлекает юриста и подает дело в суд. Суд рассматривает дело в течение 2-4 месяцев и выносит решение. По результату решения суда сервис принимает решение о принудительном взыскании и работает с судебными приставами. На каждом этапе нарушитель может в добровольном порядке урегулировать спор.

Автор не платит за предоставление услуги, если сервис не может получить ни одной компенсации по выявленным фактам нарушения. В случае победы в суде или получения компенсации в досудебном порядке правообладатель получает 25% с выигранной компенсации. 

Юрист получает гонорар по каждому завершенному делу (где получена компенсация) в размере 10-25 тысяч рублей в зависимости от сложности дела.

— Кирилл, как вы решили стать предпринимателем? 

— Предпринимателем я захотел стать давно, еще в школьные годы. С 7 класса подрабатывал везде, где возможно. Тот ранний опыт трудно назвать успешным с точки зрения бизнеса, я бы сказал, что это было ранним набиванием шишек.

Я занимался риэлторской деятельностью (аренда квартир и продажа земельных участков), во время каникул открывал точки продажи свежевыжатого сока в торговом центре, создавал онлайн-портал продажи земельных участков. Все неплохо шло, но не хватало профессиональных знаний о бизнесе. Хотелось получить образование. 

Я поступил во французский университет Université Nice Sophia Antipolis на экономику и управление. А там — как в шутке: «В университете мы много зубрили, но нам так и не сказали, где деньги взять». На втором курсе я понял, что мне не хватает знаний, которые дают, и начал вести предпринимательскую деятельность во Франции. У меня была компания по экспорту пищевых добавок для животноводства. Мы работали с французским производителем и поставляли добавки в страны СНГ. 

В этом бизнесе понадобились навыки маркетинга и разработки сайта. Было два варианта — нанимать подрядчиков или учиться самому. Конечно, я выбрал второе — и поступил заочно на информационные технологии, чтобы научиться программированию и интернет-маркетингу. С того момента стал развиваться в этом направлении и уходить глубоко в IT. 

Разные были проекты — и для заказчиков на фрилансе, и собственные, но подход всегда был один — начинать с малого. Командой мы старались не привлекать инвестиции, двигались step by step и постепенно набирались опыта.  

В 2015 году я переехал в Берлин, где создал онлайн-сервис Particulier-Particulier для продажи квартир между частными лицами. За полгода благодаря поисковой оптимизации сайт достиг посещаемости до 5 тысяч человек в день и конверсии 4-5%. 

— Какие проекты запомнились больше всего? Как они помогли в дальнейшем пути?

— Запомнился проект, в который я не верил. Однажды мои коллеги по берлинскому стартаповскому цеху показали магнитные ресницы, которые только-только появились в США. 

Немки не любят краситься, но обожают длинные ресницы. Решили попробовать. 

Так я открыл свой первый интернет-магазин. За полгода продаж магнитных ресниц мы заработали в рублях около 10-15 млн чистой прибыли. Это был короткий проект. Мы быстро потеряли к нему интерес и продали, так как его нельзя было масштабировать. Но к нам даже приходил Amazon и предлагал представлять наш продукт на их площадке. Запрос от покупателей был большой.

Стоит отметить, что первое время мы с компанией по производству ресниц выходили в 0, что абсолютно нормально для стартапов. Если уходишь в 0, нужно оптимизировать бизнес, чем мы и занялись по всем фронтам — каждый фрагмент, каждый шаг дорабатывали и улучшали. 

Теперь оптимизация — мой конек. С «Копидефенд» то же самое: мы постоянно оптимизируем документы, пытаемся сделать их более понятными. Сейчас мы в стадии разработки legal design для претензий — таким образом мы тестируем абсолютно иной подход в подаче информации, пытаемся ее перевести с юридического языка. 

— Получается, основательно заниматься бизнесом вы начали за рубежом. Не было страшно? С какими проблемами вы столкнулись из-за иностранного законодательства и разницы менталитетов?

— Конечно, было страшно. И с проблемами тоже сталкивались. Возьмем для примера Францию. Там я открывал бизнес по экспорту французских пищевых добавок для животноводства. 

У меня на квартиру было зарегистрировано юрлицо. Через год пришел налог на 800 евро за данный адрес. Я спрашиваю — почему? И так плачу налог за недвижимость и за проживание. А мне отвечают, что это тот же налог на проживание, но уже для юрлица, мол, до вас же должны добираться сотрудники, мы вам инфраструктуру вокруг сделали.

Всегда вылезет что-то, о чем ты и подумать не мог. Но предпринимательская деятельность — это всегда риск.

В Германии, кстати, проще было. Там очень развита среда для стартаперов. Очень креативная молодежь, которая всегда поможет и подскажет, как сделать лучше и дешевле. Однако все равно не без подводных камней: есть нюансы по трудоустройству и аренде помещений. 

Например, как устроена аренда помещений в Европе по контракту: снял помещение на три года, выйти из этого контракта ты не можешь. Даже если через полгода бизнес прогорел, все равно плати за аренду следующие два с половиной года. Через суд заставят.

— А почему вернулись в Россию?

— Из-за налогов. Налоги в Германии и по всей Европе прогрессивные: чем больше зарабатываешь — тем больше платишь. 

В какой-то момент мы поняли, что работаем и зарабатываем больше, а на руки получаем меньше, чем раньше. Такой парадокс. 

Мы советовались с налоговыми консультантами по другому проекту. Нам не обязательно было находиться в определенной локации, мы могли быть налоговыми резидентами в любой стране. 

Разные страны рассматривали, и в итоге выбрали Россию из-за мягкого налогообложения. Думали еще в сторону Португалии и Черногории, где тоже мягкое налогообложение. Но там есть нюансы с менталитетом, языком, другим отношением к бизнесу, с чем мы не знакомы. Все эти аспекты подталкивали к тому, что Россия в нашем случае была самым оптимальным вариантом для релокации. 

— То есть только налогообложение привлекло?

— Не только! В России все проще. Онлайн-банкинг великолепный, онлайн-регистрация через «Госуслуги», изменение всех внесенных данных, адресов — все онлайн. Это супер! 

В случае с «Копидефенд» еще очень удобны судебные онлайн-заседания. Недавно созванивались с коллегой-немцем по другим проектам. У него мать — судья. Я ему рассказал, а он посмеялся, маму позвал и сказал: «Представляешь, в России заседания проходят онлайн». В общем, в России многие условия для ведения бизнеса удобнее. Кроме бухгалтерии. В Европе с ней куда легче. 

— Давайте перейдем к «Копидефенд». Что вас вдохновило на создание проекта? С чего все началось?

— Начнем с того, что моя супруга — фотограф, довольно известный в своих кругах. Еще во Франции она столкнулась с плагиатом своих работ. 

Наш знакомый юрист рассказал, как устроена защита авторских прав, что это про компенсации и ущербы. Мы поняли, что в России с защитой авторских прав есть большая проблема. Если судебная практика позволяет, то почему бы не попробовать решить ее. 

Команда «Копидефенд»

Мы долго вынашивали идею «Копидефенда». С 2017 года, еще в Германии, я закидывал удочки, искал российских юристов, работающих в сфере интеллектуальной собственности. Как только нашли нескольких специалистов, начали готовить первую версию проекта.

— Как все развивалось на первых этапах? Какие были ваши первые шаги уже в России?

— Все банально. При минимальных издержках старались проверить работоспособность бизнес-модели. Нашли юриста, который пусть и не работал в сфере интеллектуальной собственности, но очень заинтересовался проектом. Мы платили ему гонорар за каждое дело и постепенно тестировали всю систему. 

Помню, мы получили первое судебное урегулирование через две недели, выиграли 5 тысяч рублей. Привлекли больше фотографов, смогли урегулировать два нарушения на уровне досудебного разбирательства. И тут мы выигрываем первый суд в Москве. Нам присудили 20 тысяч рублей компенсации за нарушение авторских прав. 

Так я окончательно убедился, что все работает. Осталось только оптимизировать процесс: сокращать сроки, время, точность и т.д. 

— Вы заметили, что пиратство — большая проблема в России. Сталкивались ли вы с неодобрением? В целом — какую реакцию встречаете от авторов и недобросовестных пользователей?

— Реакции интересные. Авторы часто приходят с недоверием и опаской. Именно поэтому мы сейчас уделяем внимание прозрачности проекта, рассказываем, как у нас устроен процесс. По итогу авторы остаются довольны, у них нет к нам нареканий. Через личный кабинет они могут отслеживать, как идут дела по каждому кейсу. Они видят, что могут нам доверять. 

По поводу нарушителей авторского права — что можно сказать? Нами недовольны в России. Все последствия, которые вы можете представить, мы прошли. На нас писали заявления в полицию, ФСБ, Прокуратуру. 

Нас обвиняли в мошенничестве, вымогательстве, финансировании украинской армии. К нам приезжали в офис и угрожали. Мне писали анонимные контакты, что за мной приедут. Мы прошли все. Но я верю, что этот эффект временный. Все мы с неодобрением реагируем на что-то новое, а через время оно становится нормой. 

— Вы верите, что рано или поздно пиратство уйдет из России?

— Уйдет, но не совсем. Мне кажется, будет такая же история, как сейчас в США. Там пиратство до сих пор есть, но размеры компенсаций авторам гораздо выше. На сегодняшний день наше законодательство предполагает компенсацию за нарушение авторских прав от 10 тысяч до 5 миллионов рублей. 

Проблема в том, что никто толком не знает, как определять размер ущерба. Когда мы впервые выиграли в суде, нам присудили 20 тысяч рублей. Сейчас мы выигрываем от 80 до 100 тысяч рублей — речь про работу с популярными серьезными фотографами. 

Нам нужно развить понимание ценности интеллектуальной собственности. В США требуют от 20 тысяч долларов компенсации за каждый кейс воровства контента, а Германии — от 1000 евро. У всех стран разный минимальный порог, но факт в том, что в России он критически низкий. «Копидефенд» в том числе работает на то, чтобы его повысить. Уверен, рано или поздно мы придем к своей цели.  

— Каких законодательных норм вам еще не хватает для плодотворной работы?

— Все есть, все прописано. Менять законодательство не требуется, нам для защиты своих клиентов всего хватает. Пробел, скорее, в низкой освещенности проблемы. 

Государство уделяет мало внимания защите интеллектуальной собственности. А со стороны законодательства все в порядке. Просто нужно сделать так, чтобы оно грамотно работало, а суды лучше разбирались в этой сфере.  

— Какими кейсами «Копидефенд» вы гордитесь?

— Расскажу для начала про внутренний кейс. 

Мы зарегистрированы в Анапе, найти здесь юристов по интеллектуальному праву очень сложно. Первое время пытались привлекать специалистов на удаленке, затем вообще задумались о релокации в Москву или Питер, потому что нехватка кадров сильно мешала — мы не могли расширяться и масштабироваться. 

Тем не менее мы решили эту проблему. Сейчас отправляем сотрудников на различные обучающие курсы. Так у нас сформировалась прекрасная опытная команда. Для компании, расположенной в курортном городке, это значительное достижение. 

«Копидефенд»

Из важных внешних кейсов могу рассказать историю этого года. Фотографию нашего автора использовали на курсе по цифровому рисованию. Автор случайно это узнал — увидел, что его работу стали часто перерисовывать в сети. Оказалось, что нарушитель распространяет его фотографии на своих платных курсах. Грубейшее нарушение авторского права. 

Мы сделали свою работу, были готовы идти до конца. Но автор курсов — тоже креативный человек, он понимает ценность творчества. Поэтому сразу вышел на фотографа и приобрел лицензию на его изображение за 20 тысяч рублей. 

Мы снизили из-за этого размер компенсации по претензии. Автор получил 20 тысяч рублей и еще 25% от компенсации в 70 тысяч. Все остались довольны. Фотограф получил двойную выгоду, мы с успехом закрыли еще один кейс, а нарушитель понял, что так делать больше не надо. Все это без суда.

— На своем сайте вы пишете, что выигрываете 98% дел. Что становится причиной неудач оставшихся 2%?

— «Копидефенд» — компания стандартизации процессов. Порой эти процессы дают технический сбой. Мы много времени тратим на старте: собираем доказательную базу, сведения о нарушителе, все заносим в систему, дальше процесс идет автоматически. 

Если в начале допустить техническую ошибку, она может нас преследовать до конца дела. 

Пример могу привести. В нашу внутреннюю систему был выгружен не тот документ. Суд его запросил, специалист тут же отправил, не глядя на содержание. Техническая оплошность, просто перепутали, но суд отказал. Суды с нами жесткие, не церемонятся, ведь мы ребята профессиональные. И все — отказ в иске. Отсюда 2% тех самых неудач. Ошибки нерегулярны, мы их устраняем, но человеческий фактор всегда присутствует.

— По поводу специфики работы с авторами. От них ничего не требуется — даже личное присутствие. Им нужно только обратиться к вам за помощью. Почему вы выбрали именно такой формат работы?

— В этом заключается наша концепция «под ключ». К нам приходит человек, мы делаем за него работу и приносим результат. Как в парикмахерской — приходишь и получаешь услугу. К тому же все наши клиенты — творческие люди, они не хотят заниматься бумажками и разбирательствами. Мы забираем на себя риски, весь процесс работы — и надеемся, что авторы останутся с нами на долгие годы. Как только они снова столкнутся с плагиатом, пойдут к нам.

Такая концепция хорошо работает и для мотивации команды. Нам иногда пишут авторы: «Спасибо, благодаря компенсации купил новую камеру». Мы возвращаем авторам ценность их работ, чтобы они могли развиваться.  

— Вы работаете с разными категориями авторов: фотографы, иллюстраторы, райтеры, авторы контента на маркетплейсах, программисты. У вас сформировалась статистика, кто чаще всего страдает от кражи контента?

— Все страдают в равной степени: от физлиц до крупных компаний. В рамках B2B мы ведь тоже работаем. Выделить категорию трудно. Но могу сказать, что риску кражи контента больше всего подвержены программисты, потому что другие заимствования можно увидеть невооруженным глазом. Любой может сказать: это та же самая фотография, это очень похожий текст на тот, что я уже читал. С видео та же история. 

С кодом тяжелее: его тяжело отследить, часто он на бэкэнде (внутренняя составляющая проекта, которая не видна пользователю. — Прим. RB.RU) и неясно, что происходит внутри. Программисты сами не сильно об этом задумываются. Закинули код в GitHub, настроили, а он стал публичным. Кто-то его нашел по ключевым словам, скопировал и вставил. Как его теперь искать?

— И все-таки вы как-то их находите. Как работает система отслеживания украденных кодов?

— С кодом история комплексная. Любая программа не пишется с нуля. Сегодня много библиотек и опенсорсов. Но есть те, кто пишет свои фреймворки и отдельные модули, а после их продает. На пиратском рынке востребованный плагин появляется быстро. Его тут же находят и вставляют в самые разные программы. Если уникальность кода выше 50%, защитить его не так сложно. 

Сейчас программисты обращаются к нам напрямую и предоставляют ссылку на GitHub, где опубликован их код. Мы находим плагиат с помощью стандартного осмотра или экспертизы. Есть системы, тот же GitHub, которые сравнивают коды и выделяют идентичные участки. Через банальное сравнение вырабатываем доказательство. 

— Хочется обсудить права селлеров маркетплейсов. Кто чаще обращается по этому вопросу? Насколько это новая область интеллектуального права в России и за рубежом?

— Она не сильно новая, просто сейчас получила большой виток развития в России. Защита контента селлеров маркетплейсов идентична защите фотографий и иллюстраций.

Бизнес создал свой продукт, сделал уникальные фотографии, оформил карточку товара, заплатил дизайнерам, а кто-то скопировал эту карточку и выдает за свой продукт. Мало того что это плагиат, так нарушитель еще вводит в заблуждение покупателя.

Работаем по таким кейсам стандартно: направляем претензию, просим убрать публикацию и карточку товара, выплатить компенсацию автору, чьи права нарушены. Случаи кражи контента случаются на всех площадках, вплоть до Lamoda.

— В случае плагиата со стороны селлеров маркетплейсов компенсации, наверное, выше, среднестатистических? 

— Наоборот, может быть ниже. При определении размера компенсации нужно рассматривать художественную значимость произведения. Мы судимся, например, из-за фотографии расчески. Какая тут художественная ценность? 

Хотя мы все равно стараемся выбивать достойную компенсацию, но с упором на другие факторы: кто фотограф, насколько именитый, какая техника использовалась, есть ли на фото модель и т.д. 

Также смотрим на количество продаж и отзывов. Если там высокие показатели, рассматриваем как повышенный коэффициент для подсчета размера ущерба. Компенсация плавает, нельзя точно сказать, будет она выше или ниже.

— Планируете ли вы подключать другие сферы творчества для защиты?

— Шрифты. Эту категорию тоже нужно защищать. Они повсеместно используются. Например, Артемий Лебедев постоянно через суд защищает свой шрифт «Клементина». 

В этом направлении определенно можно работать, но есть нюанс: нужна экспертиза. Только эксперт, который просмотрит каждую букву и черточку, сможет сказать, есть плагиат или нет. Стоят услуги таких экспертов недешево, но со временем мы возьмемся и за эту категорию дел. 

— Кто чаще всего становится нарушителем авторского права? Это пользователи, малый бизнес? С кем бороться тяжелее всего?

— Нарушают все в равной степени. Пользователи, малый, средний, крупный бизнесы, даже госучреждения. В наших кейсах есть и мэрии, и больницы, и школы. 

Чаще всего люди нарушают закон по незнанию. Не разбираются, как правильно цитировать чужие работы и можно ли вообще. У тех же крупных организаций и госучреждений сотрудник сидит на зарплате, ему поручили разместить публикацию — он взял фото из интернета и разместил. Что будет дальше, он думать не хочет. 

С госучреждениями мы, кстати, стараемся плотно работать. Порой отказываемся от требования выплаты компенсации, отделываемся предупреждением, но говорим: «Ребят, так нельзя, если есть вопросы — попросите у нас консультацию, мы все объясним». 

Почему так? В первую очередь потому, что мы считаем государственные организации некоммерческими: изначально для них размер требуемой компенсации ниже. Когда мы общаемся с ними в досудебном порядке — в течение 30 дней с момента направления претензии — смотрим на реакцию. Если мы видим, что сотрудники учреждения связалось с нами, приняли факт нарушения и готовы к диалогу, мы всегда ответим взаимностью.

К нам как раз недавно обратился большая государственная организация, попросили рассказать, как работать с интеллектуальной собственностью, производимой их сотрудниками. Провел им полуторачасовой ликбез, даже документы отправил в помощь. 

— Какие советы вы можете дать авторам, чтобы уберечь работу от плагиата?

— Научитесь правильно публиковать свои работы. Своровать — все равно своруют. Но если правильно презентовать свою работу, гораздо проще будет ее защитить в суде.

Что обязательно нужно указывать при публикации:

• Дату. В социальных сетях она отображается автоматически, но на личных сайтах-портфолио важно не забывать проставлять дату. 
• Ваше имя. На крайний случай псевдоним, но только если вы точно можете доказать, что он ваш. Если используется псевдоним в портфолио, то лучше всего закрепить там ссылки на личные соцсети. Больше всего подходит VK (там можно пройти верификацию личности через Госуслуги). 
• Форму разрешенного использования. Советую писать: «Разрешаю использовать с цитированием, указанием авторства» либо «Копирование запрещено».

— Давайте углубимся в принципы работы вашего сервиса. Расскажите для начала о технике Reverse Image Search. Этот тот же алгоритм, который используется в поиске по картинке в Google или «Яндексе»? 

— В целом, все сервисы поиска по картинке работают на примерно одинаковых алгоритмах. Под собственные нужды эта база дорабатывается и дополняется нужными модулями. У нас все так же. Естественно, бывают сбои, это абсолютно нормально. У нас растет команда, чтобы все контролировать, следить за роботом и улучшать его работу.

— Насколько команда выросла за время работы? 

— В этом году у нас все выросло примерно в шесть раз. Количество сотрудников, площадь офиса, бюджет, доход, число звонков, имейлов — все в шесть раз. 

Офис «Копидефенд» в Анапе 

В среднем у нас 12 сотрудников. Это плавающее число: кто-то приходит, кто-то уходит. Юристов на данный момент 6. Сотрудники, нанятые в начале, не справлялись с нашим объемом, поэтому наняли дополнительных сотрудников, чтобы обрабатывать запросы. 

— Как выстраиваете взаимоотношения внутри коллектива?

— Я стараюсь объяснять ребятам, что такое LegalTech, и доносить, что в России он на начальной стадии развития. LegalTech — это точность и порядок, доскональная работа на каждом этапе, слаженность и стандартизированность. Вся команда «Копидефенд» замотивирована в росте, так как знают: научившись оптимизировать процесс каждого отдела, они приносят видимые результаты. У нас в офисе висит дашборд со всеми метриками и KPI, которые изменяются в реальном времени. Все видят улучшения.

Для сотрудников это и личный профессиональный рост. Они понимают, что, пройдя эту школу оптимизации бизнеса, смогут легко адаптироваться в любой компании. Есть и «общеморальная» мотивация. 

У нас, с одной стороны, большая волна недовольства, с другой стороны — авторы, которые творят без страха. Мы постепенно выстраиваем пространство, где нарушители понимают, что авторское право в России работает и интеллектуальная собственность имеет ценность. 

Среди наших клиентов, например, есть стоковые фотографы, которые пришли к нам, когда хотели завершить свою профессиональную деятельность. После нескольких побед они к ней вернулись. Теперь снова фотографируют, публикуют фото на стоках, получают доход, зная, что всегда могут обратиться к нам за помощью. Это огромная мотивация для всей команды.  

— Хотелось бы узнать про ключевые показатели, особенно за последний год. Какая выручка? Сколько обработали запросов?

— Если говорить про выручку, то в 2022 году мы заработали 7,8 млн рублей, в 2023 — 42,9 млн. В оба года вышли в плюс.  

Что касается зарплаты, сотрудники, которые пришли в январе, сейчас получают в два раза больше. Средняя зарплата в «Копидефенд» выше средней зарплаты в Краснодарском крае. У нас органический рост по всем параметрам. 

Официально завершенных дел на сегодняшний день более 4 тысяч, это за два года работы. Из них досудебно мы завершили 1,5 тысячи. Еженедельно у нас добавляется в среднем 150 дел. Планируем увеличить этот и все другие показатели в два раза за первый квартал 2024-го и продержать эту планку до конца года. Уверен, нужно будет снова оптимизировать многие процессы. 

— Большой рост для двух лет работы. По вашему мнению, какую долю на рынке защиты интеллектуального права вы занимаете?

— Чтобы сказать, какую долю на рынке мы занимаем, нужно для начала понимать его объем. Сейчас он непонятен. Не думаю, что рынок интеллектуальной собственности в принципе сформирован в России. 

К тому же основная цель работы моей компании — досудебное урегулирование споров, а сколько таких кейсов происходит, неизвестно, их никто не публикует в открытом доступе. 

— Нам известно, что к сервису «Копидефенд» подключились зарубежные фотографы. Планируете ли вы и дальше продолжать международную экспансию?

— Мы пока не выходим на зарубежный рынок, так как нужно привлекать иностранных юристов и разбираться в тонкостях иностранного законодательства. Со временем мы планируем выходить в первую очередь в страны СНГ, но точно не в Европу.

С зарубежными фотографами мы действительно сотрудничаем, но они подключились к нам для защиты авторских прав на территории РФ. До этого момента они пытались защищать свои права, напрямую обращаясь к различным юристам, но дельного из этого ничего не вышло. 

Во-первых, тяжелая документальная и доказательная база, а во-вторых, за каждое дело юристы у них просили от 50 тысяч рублей, а нарушений может быть десятки, сотни и тысячи. Конечно, когда они пришли к нам, они были очень воодушевлены.

— Они сравнивали интеллектуальное право в России и своих родных странах?

— Сравнивали. Про США могу рассказать. Там хоть и крупные компенсации, но выбить их крайне тяжело. Доказать авторство проблематично, учитывается много нюансов, и выиграть в суде не так-то просто. К тому же выиграть суд — это одно, а получить компенсацию по решению суда — совсем другая история. 

— Аналогов «Копидефенд» по России, Европе или Америке не встречали?

— Аналоги есть. В России есть несколько подобных организаций, которые работают в схожем ключе. Мы отличаемся подходами и взглядами. В Европе это CopyTrack, немецкие ребята делают. Они больше позиционируются на поиск и отправку претензий, мы же стараемся дело доводить до конца. 

Еще есть ребята в Америке, там не один подобный сервис, самый известный — Titan. Они работают примерно в таком же ключе, что и мы, но сфокусированы на американском рынке, конечно же. 

— Кажется, у вас позитивный прогноз на будущее относительно интеллектуального права в России?

— Конечно. Что такое интеллектуальное право в целом? Это все. Zoom, по которому мы разговариваем, лэптоп, с которого вы сидите в интернете, музыка в «Яндексе», фильмы в «Кинопоиске» — все это интеллектуальная собственность. 

Почему бордюры квадратные, почему мусорные баки круглые? Кто-то это создавал, придумал, оптимизировал, работал и старался. Ценность интеллектуальной собственности должна подниматься, потому что именно она сейчас составляет нашу реальность. Это ведь и серьезная экономическая составляющая. 

Защита интеллектуальной собственности — одна из основных задач, над которыми нужно работать, в том числе на уровне государства. Мы работаем. И да, я верю, что развитие будет.